Я думаю о солдатах Великой Отечественной. Я мыслю о "непрошедшем" поколении, не прошедшем потому, что их жизнь вплетена в каждый момент моей жизни и жизни сверстников. Мы рождены в страсти, вере в будущее, нежности и любви. Жаждой плоти и духа юношей, вернувшихся с войны. В нас длятся их смыслы о войне и мире, открываются ими увиденные горизонты, параллели и пересечения пространств, освобожденных от ненависти и убийства.

Помню звуки и запахи одного из моих отроческих дней, смешанные с тревогой и виной, опасением быть застигнутой и растерянностью. Выдернутый из ниши последний ящик шкафа в родительской спальне зазвучал шорохом накопившейся "рухляди" и тихим бряцанием металла по дереву. Так я впервые увидела Награды отца. Битва под Москвой и сражение под Курском, освобождение Киева, Львова, Варшавы, Будапешта. И сейчас - холод от мыслей о военной судьбе, а тогда - невероятность и непреодолимость незнания. Моя изумленная немота от невозможности спросить. Чьи медали?

Послевоенное двадцатилетие. Нерассказ, непроговоренность, молчание. Их, вернувшихся с Победой и идеями жизни. Одухотворенных со-знанием красоты и совершенства будущего мира, тяжестью смертельного опыта, заставили молчать. Нас, детей, отдалили от возможности мыслить о "вечном настоящем", их опыте войны.

Мы остались без диалога, живого рассказа, возможности внутреннего испытания для того, чтобы слова отцов были символами опыта нашей души.

Поэтому я выбрала эти книги: Виктор Драгунский "Он упал на траву" (САМОКАТ), Радий Погодин "Река" (ДУМА), Эдуард Веркин "Облачный полк" (Компас ГИД), Виктор Голявкин "Мой Добрый папа" (САМОКАТ).

Подтверждаю опытом своего прочтения, эти книги дают нам власть над временем. Читая, мы "сжимаем" мыслью и душой семьдесят прошедших лет в точке времени, где длится до сих пор время наших отцов на войне. Возникает ответ на очень трудный вопрос: что такое память о Победе? Как возникает забвение и расчетливое словословие?

Непрошедшее поколение длится в нас. Мыслить и переживать, чтобы не растратить время. Оно - в нашем настоящем, происходит сейчас, исполнением страниц В. Драгунского. Здесь и сейчас: "… за небосклоном, до земного предела, в тишине первого отмщения", в небе войны и на раненой земле с горьким запахом пепелища, "запаха несчастья и сиротства". И смерть: "на левой Лининой ноге не было туфельки" - предел терпения перед яростной вспышкой понимания: Война! "В эти ужасные первые дни войны, как какой-нибудь сумасшедший: я был счастлив. То есть я был потрясен войной, я ненавидел фрица, я знал, что я уйду на войну во что бы то ни стало. Но вот в глубине сердца у меня - счастье…"

Чтение Драгунского - разворачивание символов нашего понимания, а не знаков официальной провозглашенной памяти (речи, обелиски, "ленточки", тиражированные километрами).

Человек идет на войну. Счастливый человек идет на войну. В кромешный сумрак невозможного, и мы идем с ним, проявляя в настоящем, лик, образ, символ непреходящего никогда, длящегося в вечности, как Путь Христа. Мир человека на войне проступает запахами, светом: "Без страха иду на врага… Это не мальчишеская жажда подвига, это железная необходимость. Я пойду в 501 бой. Мы на фронте. Мы шли через темную дождливую ночь по размытой вязкой дороге".

Между миром и войной. Звуки и голоса. И мы, люди, от которых зависит невозможность войны и ненависти сегодня. Мы сливаемся душами, проговаривая строки: "Целая вечность и кровь гудела во мне…". Прочтением своим мы вбираем боль и нежность, понимаем, что происходит на разметанной дороге под Москвой. Там лежит вечно.

"Убитый мальчик, совсем мальчик…, похоже, он целует землю, на которой лежит". "Он упал на траву". Война во время любви. Понять и пережить. Я вглядываюсь в послевоенную фотографию своего отца. Чуть за двадцать, внимательный взгляд, подбородок, линии которого подчеркнуты высокой стойкой мундира, пухлые губы, упругие, идеальной формы. Фотография хранит движение в линии подбородка и повороте. До преклонных лет именно этим движением отец начинал петь. Поворот головы и соразмерно поднятый подбородок. Он пел, страстно исполняя чувства, спрятанные после войны.

Мой папа пришел на войну в неполные восемнадцать, вызвавшись перед строем быть первым. Сразу - под Москву, в декабре 42. Вслед за героем книги Драгунского "Он упал на траву", поэтому я мыслю и понимаю судьбу его предшественника по битве за Москву. Слушаю поющего отца. Повторяю за героем книги В.Драгунского: "Хорошая песня и пришла моя очередь петь".

Ваш детский библиотекарь. Людмила Степанова