В самом начале сорок третьего я писал:

"Здравствуй, папа! Я тебе давно не писал, и ты нам давно не слал писем. Но вот сегодня получили от тебя две открытки. Я, как увидел почтальоншу во дворе, сразу как-то почувствовал, что нам будет от тебя письмо. И от дяди Бори получили письмо. Дядя Боря мне в письме задал вопросы по двигателю внутреннего сгорания и электрике. Так я ему, как заочник, ответил по почте. Вот только что я еще плохо знаю - это электричество".

Слово "заочник" я употребил легко, потому что мама преподавала в институте и имела дело со студентами-заочниками. А дядя Боря - это ее родной брат, он был солдатом-пехотинцем и воевал под Ленинградом.

Из отцовского письма от 19 февраля 1943 года:

"Большая деревня осталась далеко позади. Ha пути два раза садились - один раз било масло и второй раз прижала погода, и там, где была "погода", просидели 5 дней. А сейчас опять погода привязала к земле. Сидим у моря и ждем погоды.

Украину знал по книгам, теперь познаю в действительности. Живу в малюсенькой мазанке, где пол земляной без единой соринки и где стены до того белые, что режет глаза. Печь топят соломой и жар нагоняют, как в бане. Народ здесь гостеприимный и ласковый. Когда-то жили (до войны) богато и не скупясь. Молодежи нет -иные бьются смертным боем на фронтах, иные забраны и уведены на каторгу в проклятую сторону, имя кот. Германия. Остались одне маты с детьми да стары.

Вдоль дорог разбитые танки и наши и немца. Я ревниво подсчитываю, кот. больше. Спесь войскам "Великой Германии" сбили и в этих местах - обходным маневром, стремительно и беспощадно дали т-а-к-о-е, что бежал он, хваленый и "непобедимый" без танков и, простите меня, без штанов до тех пор, пока встречная часть из тыла не остановила своих же пулеметным огнем.

Заградительные отряды он стал применять всё чаще и чаще. Плохи стали у него дела.

Эту открытку когда отправлю и сам не приподумаю, ж-д и почта за нами не успевает."

"Великая Германия" - одна из отборных немецких танковых дивизий.

Из моего письма:

"Папа, я сейчас достал книгу "Военная топография"... И еще есть у меня одна книга "Справочник по военной топографии". Я эту науку уважаю, она интересная, как и физика. Дяде Боре я посылаю в конверте табак, разглажу утюгом и кладу между листков письма. Он меня поблагодарил. А еще мы ходим в госпиталь к раненым, носим им подарки и выступаем..."

Кроме названных двух книг, у меня была еще одна любимая -"Спутник партизана". Чего там только не было: и то, как ориентироваться в лесу, и как под рельсы закладывать фугасы, и как наворачивать портянки, и приводились рисунки различных систем стрелкового оружия, и многое другое, столь завлекательное для мальчишек в тылу. Зачем эту книгу там продавали, не знаю. Но я ее купил собственноручно в большом книжном магазине на Ленинградской улице. Может быть, ее продавали в тылу для того, чтобы мальчишки, вроде меня, убежав на фронт, имели бы в руках такой полезный справочник? На фронт я, естественно, тоже убегал. Что из этого получилось, я написал в рассказе, который так и назывался "Как я убегал на фронт", напечатанный в моей книжке "В голубом небе жаворонок" (издательство "Детская литература", Ленинград, 1989).

Зачитывался я, как и многие мои сверстники, "Тремя мушкетерами" Александра Дюма. Во дворе мы разыгрывали "мушкетерские" поединки на деревянных шпагах... Я срисовывал иллюстрации из потрепанного тома "Трех мушкетеров" и посылал их в больших (сам клеил) конвертах отцу на фронт. Не стоило бы, возможно, и упоминать об этом, но, как выяснилось позже, эти детские рисунки оказались совсем не лишними там, на фронте, в мужской компании отца, Я послал что-то около тридцати таких писем с рисунками, и вот они примерно через полгода вернулись ко мне с комментариями отца.

Я помещаю здесь один такой рисунок с его надписью (ключевая сцена с подвесками): "Твои рисунки вызывали споры у тех, кто читал "Три мушкетера". Все читали давно и потому многое уплыло из памяти. Кто не читал, тот стал искать эту книгу".

А на рисунке из другой, не менее увлекательной книги - "Хроника времен Карла IХ" П.Мериме, которую я тоже, как говорится, зачитал до дыр, была такая, очень лестная для меня надпись: "Вот бы мне так рисовать, я бы нарисовал жизнь и героизм наших партизан" - Слова летчика, всю зиму летавшего в тыл врага к партизанам. Июнь 43 г."

Весной 1943 года авиакорпус отца перебросили из-под Харькова на Курское направление. Тогда под Харьковом наши войска отступили.

Отец писал:

"В дороге была остановка - привал, недалеко от леса. Пока, мой народ завтракал, я побродил со своим помощником по лесу. Как же обрадовались мы с ним, когда, все-таки нашли сосенки. Делали снимки на пеньке и под пеньком и на дороге.

Здесь была "коричневая саранча". Только из одной этой деревни еще три месяца назад они угнали в свою проклятую страну сотню девушек. Вешали, стреляли заподозренных в партизанстве".

Помещаю одну из этих фотографий. На обратной стороне надпись - "В пути из Герасимовки Вас(ильев) Дол. Апрель 43 г. Душа была в тоске и одиночестве."

И еще была одна фотография - с мальчиком Леней. Она сделана в мае того же года. На обратной стороне такие слова:

"Дядя Федя, вам опять газеты несут". Скрипит калитка, входит почтальон. Моему дружку Лене доставляет удовольствие газеты брать из рук почтальона и передавать мне. Леня сирота, отец пропал без вести, мать на окопах. Живет с бабушкой и у меня".

Окопы рыло местное население, когда готовились оборонительные сооружения на Курской дуге. Немецко-фашистские войска не смогли преодолеть их.

О самом сражении можно прочитать в одном из писем отца:

"Потерян счет дням. Забыты личные настроения. Личное, это только сон и тот урывками, в каких-то клочках.

С первых же дней наступления немца воздушные поединки разрослись в воздушные сражения. П-й район немец прикрывал сотней истребителей... Наземная разведка доносила: в трех направлениях ползут танки, 350, 200 и 300 танков. Еще до подхода к нашему переднему краю надо было если не разгромить эти три стада "тигров", то во всяком случае потрепать, деморализовать... С первых же дней наступления немца было введено с обеих сторон столько техники, сколько еще не бело ни в одном сражении Отечественной.

"Тигры" - это не образное выражение, так назывались новые, "несокрушимые" немецкие тяжелые танки.

Отец организовывал радиосвязь между летчиками-истребителями и офицерами связи на переднем крае. Тогда было сбито немало немецких самолетов. Вот они, сбитые над полем боя в Курском сражении

известный всем немецкий истребитель Мессершмитт - 109,одномоторный бомбардировщик Юнкерс-87 - перевернутый, вверх колесами (они у этого самолета не убирались), на земле - тело немецкого летчика,довольно "редкий" немецкий самолет, двухмоторный бомбардировщик Хеншель-129.