Лидия Корнеевна Чуковская в своих "Записках об Анне Ахматовой" вспоминает такой занятный эпизод: дети, которым Осип Эмильевич Мандельштам подарил свою детскую книжку, попросили его:

-Дядя Ося, а нельзя ли эту книжечку перерисовать на "Муху-Цокотуху"?

В этом вопросе сформулирована одна из главных особенностей детского восприятия: я люблю то, что знаю, и всегда хочу иметь при себе то, что знаю и люблю.

Всем известно, что маленькие дети - удивительные консерваторы: едва открыв мир, они тут же вычленяют из него все полюбившееся, стараясь его, как игрушку, никому не отдать.

Это особенно относится к стихам, если, конечно, стихи сопутствуют воспитанию. Кто из нас не был свидетелем того, как начинающий любитель поэзии запоем читает какое-нибудь стихотворение - отрывок из той же "Мухи-Цокотухи", или Маршака, или Барто, или Пушкина, - а на вопрос, кто эти стихи написал, гордо отвечает: "Это я придумал!" Или: "Это я сочинил!"

Малыш не отделяет себя от понравившегося стихотворения: это - мое! А о том, что у стихотворения есть автор, он и думать не думает. Надо, чтобы мир вокруг крепко раздвинулся, чтобы в этот раздвинувшийся мир вошли многие абстрактные понятия, - и тогда ребенок сможет представить, что такое поэт и как с ним общаться.

Двадцать лет назад два бельгийца - поэт Пьер Коран и педагог Робер Кюсс - выпустили книгу "Рожок для муз", в которой собрали ответы детей на вопросы: "Что такое поэзия?" и "Кто такой поэт?"

Поэзия... "это песня без музыки", - сказала маленькая Коринна; "это история, которая поет", - сказала Софи; "это словно мячик катится по земле", - ответил десятилетний Жан-Мари; "это радость жизни, которая заключена в тексте", - заметил умудренный жизнью Марсель; "это утешение, когда я одинока", - вздохнула чувствительная Ширли... "Если не будет поэзии, что нам останется?" - подытожила двенадцатилетняя Соня.

А кто же такой поэт?

"У поэта длинные волосы и широкие штаны" (Филипп, 10 лет). "Я его представляю красивым, любезным, усатым, высоким, пожилым. Он крепко держится на ногах, а они у него длинные" (Жерар, 11 лет). "Это холостой мужчина, умный, он труженик, он всех любит и часто у него не хватает времени, чтобы выспаться" (Анри, 11 лет). "Поэт красивый. Это мальчик с каштановыми волосами и голубыми глазами" (Анни, 10 лет) "Он размышляет с утра до вечера. Он мало спит и встает по ночам, чтобы писать стихи. У него черная борода. Поэт любит детей и с нежностью относится к своей жене" (Жоэль, 11 лет). "Поэт?.. Пожалуйста: это Виктор Гюго, он написал все басни Лафонтена!" (Жоан, 10 лет).

На основе этих и многих других ответов авторы книги создали особый "фоторобот" поэта - каким его видят дети. Прочитав "Рожок для муз", я часто задаю подобные вопросы и нашим младшим школьникам и получаю очень схожие ответы. И надеюсь, что хоть в какой-то мере соответствую тому "образу детского поэта", который складывается в сознании моих читателей. Слову ребенка надо верить - и относиться к нему с пониманием.

Когда моему сыну было шесть лет, он однажды спросил:

-Папа, а ты всегда хотел быть писателем?

-С самого детства, - ответил я. - Так это на всю жизнь и осталось.

-А я, - сказал сын, - с самого детства хотел быть шофером. Так это на всю жизнь и осталось.

Сын мой вырос, шофером не стал, но на всю жизнь у нас с ним осталась радость общения: друг с другом, с окружающим миром, а главное - с родным языком, с его уникальными возможностями и расположением к юмору, иронии, с его тайнами, которые так замечательно проявляются в словесной игре.

На мой взгляд, все, что я пытаюсь сделать в детской поэзии, по большей части подпадает под определение "филологического юмора". Может быть, потому что я по специальности филолог: родился я в Ленинграде в 1946 году, а через четверть века, в 1971 году, окончил филологический факультет Ленинградского университета. Первая моя книжка для детей вышла в 1979 году, первая книга стихов для взрослых - в 1986, но еще до того, в середине семидесятых, начали выходить публикации, а потом и книжки моих переводов. С тех пор художественный перевод съедает львиную долю моей жизни: и стихи, и проза, но все это - занятие любимое.

Перевод - это ведь игра, надевание масок, "искусство потерь" и рабочий стол находок: сюжетов, поэтических ходов, языковых радостей и - друзей.

Среди переводов для детей предпочтение отдаю французским стихам и сказкам. В девяностые годы вышла трехтомная антология-билингва французской детской поэзии, книга французских стихов и сказок "Попугай Дагобер и ржавый якорь", серия современных литературных сказок, а также целый детский роман, написанный по мотивам французского героического эпоса, - "Рог Роланда и меч Гийома".

Для меня очень важно, как стихи звучат (то, что Маршак определил понятием "держать звук"). Возможно, это внимание к чистоте звука привело меня на радио, где, начиная с 1991 года, я придумывал и вел разные передачи, связанные со стихами для детей и стихами самих детей - "Поэтический букварь", "Сверчок" и т.д.

Кроме того, мне интересно складывать всевозможные сборники и вообще заниматься "организацией" поэтического процесса. Может быть, поэтому я принялся составлять и редактировать детские страницы в газетах и веду разные устные альманахи и детские абонементы, на которые с удовольствием вытаскиваю моих друзей и коллег - детских поэтов и прозаиков.

Я люблю, когда вокруг меня звучат хорошие, неожиданные детские стихи. В раннем детстве это были Маршак и Чуковский. Очень многим я обязан Александру Александровичу Шибаеву, его урокам поэтического языка. Но, главное, - судьба подарила мне четверть века дружбы с Валентином Дмитриевичем Берестовым, и если я что-то научился делать в детской поэзии, то это все - он. И - дети, которые подсказывают именно то, что нужно.

В детской поэзии, к счастью, нет великой разницы между московской и петербургской школами: может быть, в Москве сильнее традиция авангарда, зато у нас - авангард традиции. Это относится и к замечательным нашим художникам. Так что мы, я надеюсь, питаем друг друга и общаемся с достаточно радостным визгом. Потому что любовь к поэзии подразумевает богатство чувств. И это главное, к чему может привести поэтическое воспитание. Не будем забывать слова Шарля Бодлера, сказавшего однажды применительно к поэзии: "гений - это четко сформулированное детство".

Вот, пожалуй, что осталось на всю жизнь - оптимизм и надежда, от которых так сладко щемит сердце в детстве и отрочестве.

М.Яснов, 2001 год