Воскобойников В.М.

Даже собственная жизнь в разные ее моменты воспринимается по-разному. Сегодня я свою биографию вижу примерно так:

Отец. Его звали Михаил Григорьевич Воскобойников. Он родился и вырос в Забайкалье в селе Баргузин, куда его дед (а мой прадед) был сослан из Каменец-Подольской губернии за то, что вместе с группой крестьян участвовал в сожжении помещичьей усадьбы. За это дело он отшагал в кандалах через всю империю и обосновался в Богом забытом сибирском селе. Но бунтарский дух жил и в его потомках: среди моих старших родственников - организатор партизанских отрядов во время Гражданской войны Моисей Губельман (Левинсон в романе Фадеева "Разгром" - это он), а также его брат - Емельян Ярославский (Миней Израильевич Губельман). Оба были воспитанниками детей декабристов и революционеров-шлиссельбуржцев. У Ярославского в анкете на вопрос "Кто и когда принял в партию" написано: в 1898 году создал Забайкальское отделение РСДРП и принял себя сам. Оба провели много лет на каторге. Я не горжусь и не проклинаю их: все они - люди своей эпохи. Мой дед, отличаясь от них, был сугубо мирным крестьянином, но зато произвел аж 11 сыновей, из которых многие погибли на фронтах Вел. Отеч. Войны. Троих я посетил в Сибири - они были деревенскими учителями. В 1930-е года в Баргузине была лишь школа-восьмилетка. Окончив ее в 16 лет, отец тоже стал кочевым учителем у эвенков. Эвенкийский и бурятский язык были для него родными с детства, как и русский, т.к. кругом жили и те и другие народы. В результате в начале 30-х годов отца отправили в Ленинград в Институт народов Севера. Все вступительные экзамены, кроме русского языка, он провалил. Но, т.к. он был "носителем двух языков", его решили зачислить условно на первый курс. И он проявил такое рвение, что к концу года, сдав на отлично все предметы, сразу перепрыгнул на третий курс. (Такое было и в школе: т.к. у них в селе не было шестого класса, отец через него перескочил). Учась на третьем курсе, он уже стал преподавать в своем же институте те самые два языка. В конце учебы он познакомился с моей юной матерью, и они поженились.

Мать. Маму до замужества звали Тамара Каюльевна Вихарева. Чудовищное отчество произошло, благодаря писарской ошибке. Ее отец носил имя Каюм Амадестович Абульханов. Как ни удивительно, он тоже был известным татарским революционером и большевиком-подпольщиком. Однажды, примерно в 1910 году три деревенские девушки из вологодской деревни (из под Череповца) приехали в Питер на заработки, стали белошвейками и вышли замуж за трех большевиков-моряков. После революции все три мужа стали известными личностями. Деда-татарина, например, Ленин послал в Сарапул (на Волгу), создавать татаро-башкирскую республику. Он был первым председателем Революционного комитета и т.д. Ему даже в Сарапуле стоял бюст, как, впрочем, и Емельяну Ярославскому - большой памятник в Якутске. Дед погиб в 1919 при Колчаке, оставив маме лишь отчество. Его вдова (моя бабушка), Мария Ивановна, к концу 20-х годов потихоньку вышла из партии, была простой работницей на заводе. Мама училась в Педагогическом институте имени Герцена и в конце учебы вышла за отца замуж. А спустя некоторое время родился я.

Это произошло в результате забавной ошибки. Те годы были для страны страшными - многих арестовывали и расстреливали без какой-либо вины. Отец был к этому времени аспирантом Института народов Севера, и его учителя, объявленные японскими шпионами, один за другим исчезали в тюрьме. Отец, видимо почувствовал, что и его скоро ждет то же, и каким-то образом удрал на военные сборы. (Народы Севера в армии не служили). К тому времени в армии большинство лучших командиров было уже уничтожено, а их места заняли невежественные люди. И в первые же недели, когда политрук на политзанятии стал читать по складам передовую статью, отец не выдержал, попросил эту газету и прочитал текст нормально. Политрук тут же доложил, что у него в роте "появился подозрительный солдат". Отца арестовали и повезли в Питер. Дело было в районе реки Сестры, на местах будущей войны с Финляндией. Отец уже готовился к смерти, но, к счастью, ему попался умный следователь, который понимал, что аспирант может быть грамотным, и отпустил его на свободу. Счастливый отец по пути в часть заскочил в аспирантское общежитие к своей молодой жене, и в результате появился я.

Отвоевав Финскую войну, отец обнаружил, что его научные руководители объявлены "врагами народа" и, следовательно, написанная им диссертация непригодна. Новую кандидатскую работу он закончил весной 1941 года, и ее защита должна была состояться в сентябре. Но началась большая война, отец сразу ушел на фронт, его вторая готовая диссертация погибла, а мы с матерью и бабушкой остались в блокадном городе. После войны родители мои не успели по-настоящему вздохнуть, а я заново узнать отца, как сталинский режим так-таки отправил его в лагеря. Тем не менее, после смерти Сталина и реабилитации он стал известным профессором, специалистом по северным языкам, создателем Северного факультета в Герценовском институте.

Первое стихотворение я посвятил Сталину, точнее, его смерти, т.к. был уверен, что с его концом кончится жизнь человечества. (Отец тогда еще был в лагере). Но жизнь, как я скоро выяснил, продолжалась, и стихи стали возникать по более частным поводам. Параллельно я учился в химическом техникуме, служил в армии, кончал вечерний химический институт, работал инженером в лабораториях, влюблялся, женился. Параллельно с увлечением химией и остальными "естественными науками", мне посчастливилось сразу после армии общаться с молодыми людьми, многие из которых превратились в очень хороших писателей, а некоторые стали знаменитостями. Это были Игорь Ефимов, Валерий Попов, Андрей Битов, Иосиф Бродский, Владимир Марамзин, Виктор Голявкин, Сергей Довлатов, Леонид Аронзон. Мы собирались друг у друга, читали новые произведения. Первый рассказ я решил написать, еще служа в армии. И, когда вернулся домой, сразу написал. Его напечатала городская молодежная газета "Смена", и я получил премию на конкурсе. Я помню даже дату той публикации - 24 марта 1962 года. После этого мои рассказы и повести стали печатать детские журналы "Костер", "Искорка". А в 1966 году вышла первая книга. Порой мои повести, рассказы, очерки и статьи, написанные для взрослых, публиковали известные "взрослые" журналы. Довольно много рецензий и статей я написал о коллегах, с которыми дружил и творчество которых люблю. Статьи печатались также в газетах, критических сборниках, в том числе и за границей. В различные годы и эпохи некоторые мои книги получали премии и почетные дипломы на всесоюзных и всероссийских конкурсах, а также отмечались как лучшая проза или публицистика года в журналах. Благодаря командировкам от журналов, я изъездил всю страну: от Мурманска до Чукотки и от тундры до пустыни. Жил на полярных станциях, ненецких и чукотских стойбищах, нефтепромыслах в Тюмени и республике Коми, в Песчано-пустынном заповеднике "Репетек", проплыл на сухогрузе из Ленинграда в Баку, участвовал в арктических плаваниях.

В 1973 году, когда я только что закончил в Москве Высшие литературные курсы, меня пригласил работать в детский журнал "Костер" его новый главный редактор - С.В. Сахарнов. Это был один из самых интересных периодов в моей литературной жизни. За стенкой в соседней комнате трудился Лев Лосев - ныне известный поэт и американский профессор, а литературным сотрудником в журнал мне удалось взять Сергея Довлатова. Мы были первопечатниками прозы, от которой в Москве тогда шарахались в страхе - повестей Василия Аксенова, Юрия Коваля, мне удавалось напечатать и произведения молодых - например, Михаила Яснова, Сергея Иванова, Ирины Пивоваровой, Марины Бородицкой. В результате тираж журнала из 300 тысяч вырос до 1 млн. 300 тысяч.

Я счастлив, что Господь постоянно сводит меня с мудрыми и талантливыми людьми, у которых не перестаю учиться и сейчас. Среди них могу назвать детских писателей Л.Пантелеева и Николая Сладкова, а также Радия Погодина и Юрия Коваля, с которыми я был дружен несколько десятилетий. К несчастью, мне пришлось их и хоронить.

Кроме повестей, в которых дети и взрослые познают счастье любви, страдания, радости, и, говоря словами Платонова, открывают прекрасный и яростный мир, я часто пишу книги, которые уже лет тридцать, называю для себя современными житиями. Это - биографические романы и повести для детей и взрослых о различных, чем-то привлекших мои душу и разум исторических личностях. Дело в том, что всю жизнь я с увлечением изучал историю познания мира. И часто судьба какой-нибудь идеи меня занимает больше, чем остросюжетный детектив. Кстати, в последние годы я вроде бы научился писать и детективы.

Во второй половине восьмидесятых в нашем Союзе писателей С-Петербурга меня выбрали председателем секции детской и юношеской литературы, а чуть позже - членом Совета Союза писателей. Как раз тогда наступили бурные времена, и некоторые мои публикации в "Московских новостях" привлекли внимание не только в СССР, но и за рубежом - они были перепечатаны многими газетами мира. Потом я снова повернулся к литературе. В конце 1980-х годов Господь озарил меня очень смелой для того времени идеей - создать серию книг о жизни лучших людей России - православных святых. Я собрал своих любимых коллег - детских писателей и через несколько лет у нас было около 20 книг. То были первые книги на эту тему после 1917 года. В 1990-е годы мне посчастливилось также стать основателем и некоторых других интересных книжных серий, например: "Детские путеводители по музеям", "Жизнь замечательных." и др. Когда в середине 1990-х годов детское книгоиздание было в кризисе, мне посчастливилось стать одним из основателей новой волны в драматургии: исторического радиотеатра. Люди нашей страны стремились узнать многое из того, что было скрыто прежде, и я постарался им в этом помочь, создав на Радио России несколько циклов спектаклей для любого возраста. Эти спектакли много раз передавались на всю страну в самое "слушательское" воскресное время.

Возможно, что за все это мои коллеги выбрали меня членом Исполкома Совета по детской книге России, сопредседателем Петербургской секции Международного совета по детской книге и членом редколлегий нескольких журналов, а также газеты Союза писателей Москвы. Это занимает кое-какое время, но от интересной и полезной для общества работы я никогда не бегал.

Остается добавить, что мне посчастливилось не только с друзьями, которые были старше меня, но и с теми, кто моложе. Так получилось, что больше десяти лет я вел литературное объединение, куда собирались все молодые, пишущие для детей в Ленинграде. Я рад, что и сейчас у меня есть друзья среди молодых и очень талантливых писателей Москвы и Петербурга.