Гиневский А.М.

ПРОЗА

Похитители младенцев

Мы с Борькой стояли у магазина и смотрели. Смотрели на витрину. А за стеклом витрины была раскинута совсем новенькая палатка. Отличная походная палатка голубого цвета!

- С такой не пропадёшь, - говорит Борька. - Хоть в лесу ночуй, хоть в степи под открытым небом.

- Хоть в горах, - говорю. - С нею в походе никакой дождь не страшен.

- Да что там дождь! И снег, и град - всё нипочём! Залез в неё, закрыл на молнию двери и сиди.

- Смотри себе в окошко, пока осадки не кончатся.

- Нам бы такую.

- Да-а. Набрали бы съестных припасов, прихватили бы палатку и - махнули бы...

Вдруг слышим:

- Мальчики, вы не очень заняты?

Смотрим: женщина с коляской. В коляске младенец. Краснощёкий, толстый. Развалился как барин и спит. Тётя внимательно на нас посмотрела.

- Так вы не очень заняты?

- Не очень, - говорю.

А Борька нахмурился и бухнул:

- Нам денег не хватает.

- На что не хватает? На мороженое?

- Да вот... На палатку эту. Видите, голубая?

- На такую, - говорит, - я вам вряд ли чем помогу...

- Знаем, что ничем не поможете.

- На такую нам и родители вряд ли помогут... Так что мы пока не очень заняты.

- Вот и хорошо. Я вас попрошу, присмотрите пока за моим малышом, пожалуйста. Мне в магазин... Я быстренько.

- Ладно, - говорим, - идите. Нам всё равно ещё на палатку посмотреть охота. Присмотрим и за малышом вашим.

Стоим. На палатку любуемся. Борька нет-нет да в коляску заглянет.

Ишь, развалился. Хомяк. Дрыхнет себе. И дела ему нет до такой чудесной палатки.

- Глупый возраст... Да и чего ему, - говорю. - У него вон - целый дом на колёсах. С крышей.

Вдруг Борька кричит:

- Вовка, Вовка! Хомяк-то проснулся! Сейчас из коляски вывалится!

Бросились мы к коляске. Хорошо - во время. Оказалось, он уже и на ноги встаёт. И действительно вывалиться мог.

Стали мы с Борькой его успокаивать, укладывать да укачивать. Не хочет лежать: ворчит да ещё и сопротивляется. Ну, мы, конечно, с ним справились. Всё-таки вдвоём. Уложили его. На лопатки. Только уложили, он и заревел. Обиделся, что ли?

- Вовка, соску! Соску давай! - кричит Борька.

- Да где я её тебе возьму?! Нет у меня никакой соски! В кармане только ключ гаечный! От велосипеда!

- Да не у тебя, а у него! В коляске! Поищи там в коляске у него!

Нашли мы соску. Под ним оказалась.

Стали ему соску давать, а он выплёвывает. Выплёвывает и ревёт. Что делать?

- Борька, - говори. - Да что мы человека мучаем?

- Как это мучаем?! - захлопал глазами Борька.

- Да так!.. Он же выспался! Тебя бы укладывать, если ты выспался?!. Ты бы, наверно, коляску всю разнёс. Верно. Чего ему надо?

- А я откуда знаю? Хоть бы он лепетать умел. Что-нибудь такое членораздельное.

- Тоже верно. Ладно. Давай посмотрим чего ему надо.

- Много ты увидишь!

- Чего ж нам делать?! - совсем разозлился Борька.

А хомяк всё из коляски выбраться норовит.

- На землю ему хочется! - догадался Борька. - Вот чего ему надо!

Спустили мы его на землю. Он и реветь перестал. Стоит, держится за Борькин палец.

- Ну вот, порядок, - вздохнул Борька. - Прямо герой - и слёзы забыты.

Только мы дух перевели, он отпустил Борькин палец и пошёл. Сам пошёл!

- Куда?! - крикнул Борька по-командирски. - А ну, шагом марш назад!

А он остановился. Улыбнулся нам и, понимаете, дальше пошел.

Мы за ним.

Повернули его к коляске. Мол, вон твой домик, вон куда надо тебе идти.

- Туда, - показываем.

- Сейчас мама твоя придёт. И вы поедете.

- Ту-ту, домой поедете.

А хомяк то ли не слышит, то ли понимать не хочет. Разворачивается и - от коляски подальше. Вот морока.

Пришлось нам за ним топать. Да ещё смотреть, чтобы он не шлёпнулся. Хоть бы на ногах стоял как полагается. А то шатается, как космонавт после приземления, когда ноги его не держат.

Привёл он нас за кусты к лавочке. Держится за лавочку и смеётся. Тоже мне, радость. До Антарктиды пешком дотопал. Сели мы с Борькой отдохнуть.

Я руки протянул.

- А ну-ка, бутуз, иди ко мне.

Не пошёл.

Борька руки протянул.

- А ко мне?

Пошёл.

Взобрался Борьке на колени и давай крутить пуговицу куртки. Крутит пуговицу и кричит от радости:

- А-а! А-а!..

- Злой ты человек, Вовка. Не любят тебя дети, - говорит Борька.

- Это почему же не любят?

- Видишь: к тебе не пошёл, а ко мне пошёл.

- Да уж... к тебе. Он к пуговицам твоим пошёл! Они же у тебя большие и блестящие.

- Ничего подобного! Пуговицы тут не причём.

- Давай мне твою куртку, тогда посмотрим.

Надел я Борькину куртку, бутуз так ко мне и прилип. "Ладно, - думаю, - пуговицы Борькины, крути на здоровье. Можешь и оторвать парочку."

- Да-а... - задумчиво сказал Борька.

- То-то, - говорю. - Вот только как его звать? Жаль, не знаем мы.

- Его Петькой звать.

- Петькой?! Откуда ты знаешь?!

- По глазам вижу.

- Болтун! По глазам он видит...

- А ты его окликни.

Я и окликнул:

- Петька!

Петька повернулся ко мне. Смеется. Рот до ушей.

- Ну что? - сказал Борька. - Как себя чувствуем?..

- Угадал, - говорю. - Ничего не скажешь, угадал.

Слышим: вокруг магазина какая-то толпа пробежала. Раз, другой. Топот, шум, спорят о чём-то. Кто-то кричит: "Серёжа! Серёженька!.."

- Вот какого-то Серёжку потеряли, - говорит Борька. - Оставляют детей у магазинов без присмотра, вот и получается.

- Этот Серёжка наверно уже утопал куда-нибудь. В какой-нибудь другой магазин.

- Конечно. Станут тебе малыши просто так сидеть, - говорит Борька. - Они все непоседы. Как наш Петька. Знаю я их.

Тут на дорожку, прямо к лавочке выкатывается толпа народу. И впереди всех та тётя - Петькина мать. Стоит, в глазах слёзы, руки к нам протянула.

- Серёженька, милый!..

Нас обступили, шум поднялся:

- Что ж это такое? Среди бела дня!..

- Форменное безобразие!

- Какое безобразие, форменное преступление!

И началось.

Петькина мать что-то говорит, а её не слушают.

Поняли мы с Борькой, что плохи наши дела. Хорошо - Борька сообразил. Не растерялся. Бочком, бочком и - в кусты незаметно. Я - за ним.

Выскочили мы к дальнему концу магазина. А там очередь. У бочки с молоком. Его только привезли.

- Стой, - говорит Борька. - Отдышаться надо.

Остановились. Слышим в очереди говорят:

- Двое мужчин.

- Один высокий, второй ростом поменьше. Который поменьше, такой рыжий, небритый.

- Подошли к коляске, взяли спящего малыша под мышку и спокойненько пошли.

- Что вы говорите?! Это днём-то?! При солнечном свете?!.

- Представьте себе.

- Ужас! Это, когда столько кругом народу...

- Их хоть поймали, не знаете?

- Где там! И след простыл.

- Ну ничего, милиция найдёт.

Я как услышал такое, подпрыгнул на месте и... помчался, не разбирая дороги.

- Стой! - кричит Борька. - Вовка! Стой, тебе говорят! Это же не про нас!

Я не скоро остановился.

- Это же не про нас, балда!

- Как же не про нас? А про кого же?

- Так мы же с тобой роста одинакового! И потом: ты что ли небритый?! Или я?..

На душе у меня сразу как-то легче стало.

- Верно, - говорю. - Какие же мы небритые...

- Только знаешь, Вовка, - вдруг шёпотом сказал Борька, - пока мы с тобой этим Серёжкой занимались, наверно какого-то Петьку всё-таки унесли. Небритые... Прямо из коляски... Только другой. Колясок-то много у магазина было...

Тут я взорвался.

- Какого Петьку?! Какого ещё Петьку?!. Ты же его придумал! Напридумывал всяких Петек, а теперь забивает голову ими себе и другим! Всего-то был один Серёжка, который хомяк! Вспомни! И никто его не уносил! Ну, вспомнил?!. Он же сам ушёл! А потом мы все трое сидели на лавочке и ждали, когда придёт за ним мать. Ведь так?!.

- Пожалуй, так, - задумчиво сказал наконец Борька. - Я из-за этой голубой палатки совсем голову потерял. Нам бы эту палатку, а? Вовка?..

(1979) 2004 год